Роман Булгакова «Мастер и Маргарита» постигла судьба: эта книга стала считаться то ли подростковой литературой, то ли политической сатирой на Сталина (что уж совсем абсурдно), ее несколько раз экранизировали, и всегда неудачно. Это книга, которую все когда-то читали и увы - в большинстве случаев плохо поняли или не поняли вообще ничего. Ибо многочисленные намеки, подсказки, игры, исторические параллели, наконец, описания музыки, щедро разбросанные по страницам романа, людьми без хорошего гуманитарного и музыкального образования просто не считываются. А без них «Мастер и Маргарита» теряет значительную часть своей красоты – да и смысла тоже.
Уже на первых страницах романа мы встречаем слова – «…под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя». Мы читаем о том, что хозяйка весеннего бала по традиции носит имя Маргарита, и видим прямое указание на источник:
«- Ну вот... Ведь даже лицо, которое вы описывали... Разные глаза, брови! Простите, может быть, впрочем, вы даже оперы "Фауст" не слыхали?
Иван почему-то страшнейшим образом сконфузился и с пылающим лицом что-то начал бормотать про какую-то поездку в санаторий в Ялту...».
Увы, большинство нынешних читателей Булгакова действительно не слыхали оперу «Фауст». Не имея той образовательной базы, которая была у автора книги, «иванушки бездомные» безуспешно пытаются разгадать его замысел и в итоге либо дают волю воображению и уходят в самые фантастические дали, придумывая сложные детективные схемы, либо, наоборот, упрощают все до неприличия:: «Мастер – это Булгаков, Маргарита – это его жена, Воланд – это Сталин». Но симфонию нельзя свести к нескольким нотам, а сложный роман – к одному мотиву!
Образ Мастера часто ошибочно трактуется как автобиографический. Но это не совсем верно – в искусстве вообще очень редко встречаются прямые заимствования. Мастеру придана внешность Гоголя с памятника работы Андреева, который Булгаков очень любил и к которому часто приходил во время прогулок посидеть среди бронзовых львов (впоследствии этот памятник был изгнан со своего места за излишнюю депрессивность и заменен другим). И в одном из писем он восклицает: «Учитель, укрой меня своею чугунною шинелью!». Но это и не сам Булгаков, и не Гоголь, которого он считал своим учителем, это все же синтетический образ, в котором очень много – от Фауста. И все мельком упомянутые издевательства над Мастером, омерзительная статья Латунского (это реальный персонаж, только фамилия его была Орлинский, и даже та самая статья сохранилась), анонимка, арест – все это и есть осуждение Фауста. Литературное осуждение возглавляет человек по фамилии Берлиоз, и конечно, это не случайное совпадение.
Слушая в больнице историю о гибели Берлиоза, Мастер восклицает, причем глаза его «вспыхнули злобой»: «Об одном жалею, что на месте этого Берлиоза не было критика Латунского или литератора Мстислава Лавровича, - и исступленно, но беззвучно вскричал: дальше!».
Музыки в книгах Булгакова вообще очень много. И в «Мастере и Маргарите», помимо Фауста, упомянут еще «Онегин», под музыку которого стремительно сходит с ума Иван Бездомный, и на балу дирижирует "король вальсов" - видимо, Штраус, и когда Варенуха набирает номер «нехорошей квартиры», то в трубке «случайно» звучит фрагмент из песни Шуберта «Приют» - «...скалы, мой приют» (сейчас, вероятно, уже следует упомянуть, что это было до времен появления рингтонов, поэтому герой решает, что «…в телефонную сеть откуда-то прорвался голос из радиотеатра».
Но в книге незримо присутствует еще одно музыкальное произведение, нигде не упомянутое впрямую. Это «Осуждение Фауста» Гектора Берлиоза, удивительная вещь, которую он писал много лет. Не опера, не оратория, не балет – обычно ее называют «драматическая легенда». Она сильно отличается от оперы Гуно и наверное, по духу все-таки ближе Гете, потому что там много сцен почти космического масштаба, там потрясающий венгерский марш, полеты, хоры грешников и ангелов.
Но если у Гете Фауст все-таки попадает в рай, то в произведении Гуно все заканчивается скачкой на адских конях и падением в ад (именно падением в ад обычно заканчивался спектакль о Фаусте в народных кукольных спектаклях, так что Гуно здесь следовал традиции). И не случайно у Булгакова все тоже заканчивается скачкой по небу, - у Гете это просто эпизод, у Булгакова и у Гуно – мощный финал.
«Трое черных коней стояли у сарая, вздрагивали, взрывали копытами землю. Маргарита вскочила первая, за нею Азазелло, последним мастер. Кухарка, застонав, хотела поднять руку для крестного знаменья, но Азазелло грозно закричал с седла: - отрежу руку!- Он свистнул, и кони, ломая ветви лип, взвились и вонзились в черную тучу. Тотчас из окошечка подвала по валил дым. Снизу донесся слабый, жалкий крик кухарки: - горим! Кони уже неслись над крышами Москвы».
Параллели «Воланд-Сталин» в книге не отыскивал только ленивый. Но можно ли говорить об этом всерьез? Дело в том, что тема суда, и праведного, и неправедного, встречается у Булгакова во многих его книгах. И это не только обезумевший Хлудов, повесивший вестового, образ которого потом не дает ему покоя. Есть еще менее известный рассказ «Я убил», опубликованный в 1926 году – и там тоже описан суд, решающий судьбу пленника, и судья, который приказывает казнить человека. И конечно, можно сколько угодно фантазировать об образе Сталина в книге Булгакова, но понятно, что образ владыки, от которого зависит – жить или умереть, возник гораздо раньше, до «большого террора», и в значительной мере перекликается с евангельским образом Понтия Пилата.
В «Мастере и Маргарите» судов описано несколько. Это суд над Иешуа Га-Ноцри, которого Пилат склонен помиловать, но не решается этого сделать. Это газетное обсуждение романа Мастера. Это мельком упомянутый на последних страницах божественный суд над Мастером, в котором он помилован – «Он не заслужил света, он заслужил покой».
Но есть и еще одна сцена суда, которая обычно не бросается в глаза. Это довольно нериятную и жестокую сцену с отрыванием головы конферансье, которую Булгаков описывает прямо-таки с медицинской бесстрастностью. "Две с половиной тысячи человек в театре вскрикнули как один. Кровь фонтанами из разорванных артерий на шее ударила вверх и залила и манишку и фрак. Безглавое тело как-то нелепо загребло ногами и село на пол". А дальше начинается самое интересное. Звучит другой голос: "– "Ради бога, не мучьте его! – вдруг, покрывая гам, прозвучал из ложи женский голос, и маг повернул в сторону этого голоса лицо.– Так что же, граждане, простить его, что ли? – спросил Фагот, обращаясь к залу.– Простить! Простить! – раздались вначале отдельные и преимущественно женские голоса, а затем они слились в один хор с мужскими." Решение о смерти конферансье и о его последующем прощении и воскрешении принимает именно толпа, в которой кричит кто-то безымянный.
И если мы задумаемся – то поймем, что фарс со смертью и воскрешением конферансье, принятый зрителями за трюк заезжего фокусника, пародирует очень даже конкретную вещь.
"Говорят ему все: да будет распят.
23 Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят.
24 Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы.
25 И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших.
26 Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие".
...Воланд в книге первым делом проверяет московскую толпу на милосердие. И москвичи благополучно выдерживают этот экзамен - ведь они "люди как люди, квартирный вопрос только испортил их". И пусть дальше в той же главе становится ясно, что москвичам свойственны другие грехи, - ложь, прелюбодеяние, вещизм и жадность к деньгам - это уже не так страшно, за это они получают лишь малюсенькие проблемы - вроде внезапного исчезновения верхней одежды у дам посреди улицы или превращения волшебных купюр в этикетки от нарзана. Главное - что они смогли пожалеть человека, даже глупого и нелепого, - настолько, что даже сам процесс его воскрешения выглядит совершенно карикатурным.
И вот что мы видим. Гете спасает душу своего героя, который в последний момент, раскаявшись, пытается служить людям, и душа его ускользает от Мефистофеля (правда, лишь потому, что демон-развратник засмотрелся на ангелов и не проследил за душой) Берлиоз Фауста губит примерно таким же образом, как он погибал в народных спектаклях (и возможно, именно поэтому в романе «Мастер и Маргарита» тезка композитора и получает по заслугам). Но куда отправляет своего героя Булгаков? И что означают таинственные слова – «он не заслужил света, он заслужил покой». А где литератора может ждать покой? Только в выдуманном мире. Только в книге.
«Зачем? - Продолжал Воланд убедительно и мягко, - о, трижды романтический мастер, неужто вы не хотите днем гулять со своею подругой под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку Шуберта? Неужели ж вам не будет приятно писать при свечах гусиным пером? Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула? Туда, туда. Там ждет уже вас дом и старый слуга, свечи уже горят, а скоро они потухнут, потому что вы немедленно встретите рассвет. По этой дороге, мастер, по этой. Прощайте!».
Где же находится этот дом, где горят свечи, где нужно писать гусиным пером? Похоже, что этот дом, - дом гетевской Маргариты, окруженный цветущими деревьями. И там Мастер уже не будет заниматься литературой – там он станет алхимиком Фаустом, и на этот раз все закончится хорошо, герои романа уходят в другое произведение. В ту книгу, откуда они отчасти и вышли.
